Дэвид — молчаливый, ничем не примечательный семьянин, который втайне завидует свободе Бенджи, хотя и дорожит собственной размеренной жизнью. Именно эти различия между братьями парадоксальным образом сближают их вновь.

Бенджи всё еще скорбит

В начале фильма Бенджи появляется в аэропорту подавленным и опустошенным. Создается впечатление, что братья как будто поменялись ролями — настолько печальным выглядит Бенджи.

Очевидно, что он до сих пор не может смириться со смертью бабушки, хотя прошло уже немало времени. Всякий раз, когда он говорит о ней, он теребит красные нити на запястье.

Эта поездка должна была помочь им обрести душевный покой, но с самого начала Бенджи понимает: ему нужно нечто большее, чем просто рассказы гида о страданиях его бабушки.

Ему необходимо общаться с людьми и чувствовать их боль, ведь он очень чуткий человек. Бенджи всегда старается заглянуть в душу других людей. Он употребляет вещества, чтобы обострить свои чувства, хотя и без того достаточно восприимчив.

Этот добряк тоскует по бабушке, но выражает свои чувства довольно своеобразно: то накричит на пассажиров в вагоне первого класса, то требует от гида меньше говорить об истории и сделать экскурсию более интерактивной, чтобы прочувствовать чужое горе, а не просто слушать сухие факты.

Бенджи возмущенно выговаривает гиду, что за все время они не встретили ни одного поляка, а только переходили от одной туристической достопримечательности к другой.

Было бы иронично, если бы фильм повторил ошибку гида и проигнорировал польскую культуру. Однако в «Настоящей боли» звучит более десятка произведений знаменитого польского композитора Шопена. А в финале камера искусно поднимается вверх, показывая, что братья вылетают домой из аэропорта имени Шопена.

Музыка — мощное культурное средство, но иногда она может быть и неуместной. Когда в еврейском ресторане Люблина заиграла «Хава нагила», все почувствовали себя неловко. Название песни означает «Давайте радоваться», что звучало довольно странно после посещения еврейского кладбища.

Но музыка всегда помогала людям отвлечься от тяжелых мыслей. После скандала Бенджи убегает в туалет, но вместо того чтобы вернуться за стол, садится за пианино и начинает играть жизнерадостную мелодию «Tea for Two». Дэвид вспоминает, как они вместе брали уроки музыки, и нетрудно представить их бабушку, с обожанием наблюдающую за внуками.

Возможно, именно воспоминания о юности и постоянные сравнения с Бенджи так задели Дэвида, что он, не дожидаясь остальных, ушел в отель. Ну а Бенджи моментально завладел вниманием всего зала. Можно было почти забыть о его глубокой скорби и о том, что полгода назад он пытался покончить с собой.

Да, Бенджи все еще скорбит, но не только о бабушке — он тоскует и по своему прежнему «я». Неизвестно, всегда ли он употреблял наркотики, но судя по передозировке снотворным, видимо, экспериментировал с ними.

Когда бабушка была жива, ему не нужны были никакие вещества. Она сама была его опьянением. Она поощряла его чуткость, открытость, помогала раскрывать желания и выражать себя. Именно то, чему всю жизнь завидовал Дэвид, не понимая, что теперь это утрачено.

Повязка на правом запястье Бенджи — символ, скрывающий его боль, еще одно напоминание о попытке причинить себе вред. То, что делает Бенджи, должен был делать Дэвид: заглядывать в души людей. Когда они только приезжают в отель, Бенджи говорит Дэвиду, что у него изящные ступни, как у бабушки, а позже замечает печаль в глазах Марсии — всё это тонкие наблюдения.

Бенджи и Марсия прекрасно ладят друг с другом, несмотря на разницу в возрасте и социальном положении. Их объединяет общая нить — горе, а точнее, одиночество и оторванность от близких.

Когда Бенджи потерял бабушку, он, по его мнению, лишился единственного человека в семье, которому был небезразличен. По горечи в его словах «Жду не дождусь поговорить с тобой через полгода», брошенных Дэвиду, чувствуется, что он ощущает себя брошенным и забытым.

Марсия тоже говорит с тоской о том, что дети больше не звонят ей, а после переезда из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк она чувствует себя оторванной от корней и отрезанной от всех. Это делает их родственными душами, хотя поначалу намерения Бенджи кажутся сомнительными.

Но в финале фильма между ними возникает трогательная связь. Марсия сочувствует Бенджи и видит его боль, чего пока не может Дэвид. Он не замечает очевидных признаков того, что с Бенджи что-то не так: печали в его глазах, нитей на запястье (символизирующих его невыносимую боль).

Он видит только эксцентричного человека, который может открыто показать миру свою чувствительность и тоску по бабушке, и считает, что этого достаточно. Но этого никогда не бывает достаточно.

Дэвид не хочет потерять Бенджи

В финале фильма Дэвид произносит монолог о том, как ему непонятно, почему Бенджи не осознает своей способности освещать любое пространство своим присутствием.

Этот монолог вызывает у зрителя некоторое недоумение — хотя он вроде бы обращен к Бенджи, на самом деле он больше говорит о самом Дэвиде. Монолог должен был показать Бенджи, насколько он важен, но вместо этого создается впечатление, что Дэвид чуть ли не ненавидит брата из-за отчаянного желания быть таким, как он.

Дэвид не может разглядеть, что внутри Бенджи так же тускл, как сам Дэвид снаружи. Дэвид носит красную кепку, и когда они чуть не опаздывают на поезд, он всё равно возвращается за ней, когда она слетает. Эта кепка — единственное яркое пятно в его гардеробе, в то время как Бенджи носит розовые шорты, оранжевые нити на запястье и разноцветный свитер.

Однако на Бенджи есть и синие брюки — цвет, в который с головы до ног одет Дэвид. Это прекрасно иллюстрирует, как в каждом из них есть частичка другого, и вместе они составляют идеальное целое. Получается, что Дэвид не хочет терять Бенджи из эгоистических побуждений, но, в конце концов, разве не такова природа любви?

Что символизируют камни?

Традиция класть камни на могилы умерших в еврейской культуре несет в себе особое утешение. Дэвид и Бенджи надеялись получить такое же утешение, посетив старый дом бабушки, но увидели лишь обычную дверь и обыкновенный дом, где теперь живет другая пожилая женщина.

Когда по предложению Дэвида они кладут камни перед дверью, с балкона их останавливает местный житель. Он беспокоится, что пожилая хозяйка может споткнуться. Но разве не такого живого общения хотел Бенджи?

В каком-то смысле, убирая камни от двери, братья символически отпускают бабушку. Этот момент живого общения напоминает им, что они всё еще здесь и могут помогать другим людям или, как в данном случае, заботиться о том, чтобы никому не причинить вреда. Братья забирают камни с собой, и в этом тоже есть своё утешение.

Дэвид берет камень, потому что ему нужен материальный сувенир, а Бенджи достаточно самого опыта. Когда перед встречей с семьей Дэвид оставляет свой камень, это можно понять как знак того, что он примирился со смертью бабушки, тогда как Бенджи всё еще не может отпустить свою скорбь.

Что символизирует аэропорт?

С самого начала фильма «Настоящая боль» мы видим, как Дэвид приезжает в аэропорт за два часа до вылета, а Бенджи уже там. Он говорит, что провел в аэропорту три часа — место открывается рано, и ему нравится наблюдать за людьми. В финале фильма мы возвращаемся к этой теме, когда Бенджи говорит, что хочет остаться в аэропорту.

Для Бенджи аэропорт — это место убежища. Здесь ему не нужно быть в центре внимания, не нужно освещать пространство своей харизмой. Здесь он может быть похожим на Дэвида — спокойным, собранным, погруженным в себя. Именно этого Дэвид никогда не замечает — что Бенджи тоже хотел бы быть похожим на него.

Бенджи хочет вырваться из аэропорта, но, возможно, боится, что вдали от людской толпы снова может попытаться покончить с собой. Он не хочет ехать к Дэвиду домой — возможно, опасается, что это заставит его острее осознать, как сильно он желает жизни своего кузена. Может быть, поэтому он предпочитает, чтобы Дэвид сам приехал к нему.

Дэвид пренебрежительно отзывается о Бингемтоне, где до сих пор живет Бенджи. Он во многом оставил этот город позади и не хочет туда возвращаться. На крыше, где они курят, Дэвид прямо говорит, что Бенджи словно застрял там, и настаивает, чтобы тот вместо этого навестил его в Нью-Йорке. Хотя они живут так близко, что прилетают в один и тот же аэропорт, на самом деле их разделяют целые миры.

Почему Дэвид даёт Бенджи пощечину?

В финале фильма Дэвид даёт Бенджи пощечину — точно так же, как когда-то сделала их бабушка, когда Бенджи было 18 лет. Этот жест должен встряхнуть Бенджи, заставить его осознать, что есть люди, которым он небезразличен. Бенджи убежден, что только бабушка по-настоящему заботилась о нем, отсюда их близкие отношения, в которых не было места секретам.

Когда Бенджи говорит Дэвиду, что тот напоминает ему бабушку, он фактически просит занять её место в своей жизни. Этой пощечиной Дэвид как бы соглашается стать таким человеком для Бенджи, пусть и иначе, чем бабушка. Пощечина становится своеобразным «прощальным подарком» от Дэвида — он хочет убедиться, что Бенджи не натворит глупостей после его отъезда.

Покинет ли Бенджи аэропорт?

Конечно, это не «Терминал», и Бенджи наверняка покинет аэропорт через несколько часов. Боль у каждого своя. Никто не может до конца понять чужое горе, даже пройдя через то же самое. У каждого свой способ чувствовать, и именно это делает нас людьми.

Для Бенджи находиться в аэропорту и «взаимодействовать» с людьми — возможно, единственный способ чувствовать себя в безопасности и находить утешение. Он чувствует себя одиноким, и, может быть, теперь наконец решится навестить Дэвида, чтобы избавиться от этого чувства. Ему ведь так понравилось видео с сыном Дэвида — что довольно трогательно — возможно, он найдет счастье в роли дяди.

Бенджи практически не общается с женой Дэвида, Прией. Хотя мы видим её лишь две секунды в конце фильма, её присутствие важно. Показательно, как Дэвид почти прячется в ванной, чтобы поговорить с ней, пока Бенджи спит.

Возможно, он не хочет, чтобы Бенджи чувствовал себя лишним или думал, что семья Дэвида заменила его. Вероятно, неслучайно жена Дэвида — индийского происхождения, ведь она на одно поколение ближе к опыту иммиграции. В одной сцене в парке братья разговаривают о том, как удивительно, что они могли бы быть поляками, если бы их бабушка не эмигрировала после войны.

Разговор переходит к тому, что значит быть американцем, хотя и Дэвид, и Бенджи — такие же американцы, как и все остальные. Как и Прия, впрочем. Возможно, брак Дэвида с Прией был в какой-то степени вызовом, и поэтому Бенджи мало общается с ней.

Хотя, скорее всего, дело в том, что у Дэвида есть идеальная семья, а у Бенджи нет. Дэвид обрел свое место в жизни, а Бенджи так и не взлетел — может быть, поэтому ему комфортнее всего в аэропорту.

Финальный кадр «Настоящей боли» отражает начальный: снова одинокий Бенджи в аэропорту, и название появляется на экране, только теперь с правой стороны его лица. В каком-то смысле ничего не изменилось, хотя Бенджи и Дэвид вроде бы обрели взаимопонимание.

Дэвид возвращается к своей семье, а Бенджи сидит в аэропорту, погруженный в себя. Возможно, он никогда не оправится от смерти бабушки, но это нормально — он будет исцеляться медленно, потому что так работает боль.

Это может занять всю жизнь, но с поддержкой Дэвида он справится. К тому же, учитывая, что Марсия тоже живет в Нью-Йорке, у Бенджи есть еще один повод навестить Дэвида, так что, возможно, он всё-таки решится уехать.

ДАЛЬШЕ: Что концовка фильма «Носферату» означает на самом деле?